Пафосные вопли Торапа выглядели невпечатляюще — будто зазубренный урок бубнит. И вообще выглядит слишком несолидно для столь громких заявлений. Но народ на стене зароптал, зазвенел железом.

— Может, стрелу в него выпустить? — кровожадно предложил Арисат.

— Успеем, — тихо буркнул я, а потом громко и нагло уточнил: — Я не глупый подросток, и мне не надо доказывать свою силу. Темные — ничто, я о них ноги обычно вытираю. Но таким, как Альрик, побрезгую — он слишком грязен и вонюч для моих сапог.

— Как здорово сказано! — хохотнул Арисат.

Торап отвесил челюсть и растерянно уточнил:

— Так вы отказываетесь драться с Альриком-темным?

— А зачем мне драться с этим шутом?

— Ведь он убьет Альру-рыжую! Если вы не придете или не сможете его победить, то она умрет. На кресте умрет. Страдать долго будет.

— Ну и что? Какое мне до нее дело?

— Как какое?! — изумился Торап. — Ведь вы послали ее к Альрику. Она… Она… Она — ваш человек!!!

— Все мои люди в замке, она — не моя. Она — ваша, из Межгорья. Если у вас принято друг друга к крестам приколачивать, то это ваше личное дело. Хотя я, конечно, такого не одобряю.

— Страж! Люди ждут этого боя! Всем хочется понять, что сильнее: Тьма или Свет! От такого боя нельзя отказаться! Ваш долг — нести Свет и не давать Тьме его заслонять! Вы — не страж, если забыли про это! — Торап уже чуть ли не плакал.

— Вот! Это уже интереснее! Значит, если я правильно понял, в случае моей победы все те, кто сейчас с Альриком, откажутся от своих глупых заблуждений по поводу господства Тьмы?

Торап задумался, неуверенно кивнул:

— Мудрено говорите, но получается, что так. Ведь тогда, выходит, Свет и впрямь сильнее. Трудно мне такое говорить — неграмотен я, да и в церкви нечасто бывал. Пастух я — почитай, всю жизнь на пастбищах горных провел, а откуда там церковь возьмется? В лагере нашем пошел разлад сильный, и, наверное, немного останется тех, кто останется под Тьмой, если вы победите Альрика. Да только не выйдет у вас ничего — Тьма сильнее. Не победить вам никогда.

— Ты в это сам веришь?!

Торап отвечать не стал, лишь вжал голову в плечи и совсем уж негромко уточнил:

— Так будете драться или как?..

— Постой там.

Я направился к лестнице, по пути кивнув Дирбзу:

— Не стреляйте в него. Хочу в глаза ему посмотреть. Поближе.

— А чего там смотреть… Может, в колодки сразу — и потом хоть неделю на него смотрите!

— Это всегда успеем. Ждите.

Торап вблизи выглядел еще более невзрачно, чем издали. К зримой потасканности жизнью и к помойному гардеробу добавился густой дух давненько не мытого тела. Да уж… бани он, наверное, со времен падения Мальрока не посещал — его след теперь и без собак можно почуять.

Глаза бегающие, взгляды бросает исподлобья. Фанатичного огонька не заметно, «вызов на бой» и прославления Альрика выкрикивал без огонька — говорил то, что велели сказать, не вкладывая в это дело души. Это я еще сверху приметил — вот и захотелось пообщаться поближе. Надеюсь, в приватной обстановке этот «партизан» станет более откровенным.

— Торап, Альра точно еще жива или?..

— Живая она, — мрачно буркнул мужчина. — Ее к кресту привязали, но стоит своими ногами… не приколачивали. Мне сказали, что, если вы к полудню не появитесь, тогда гвоздями приколотят. Гранеными… деревянными… Отверстия в бревнах уже пробили под них. Зря она пришла…

— Это была ее идея.

— Я так и подумал. Она девочка вроде неглупая, но находит на нее иногда… Зря… Альрик не тот уже. Он почти каждую ночь проводил на капище языческом, молил Тьму снизойти на него. Даже ведьму искал сильную, чтобы через нее с Тьмой общаться. Не тот он уже… Совсем не тот… И люди ваши, которых вы в холмы послали, тоже, наверно, схвачены уже. Я когда уходил, их лагерь как раз окружали. Так что не только за Альру, но и за них драться придется.

— Я никого не посылал в холмы — все мои люди в замке.

— Зачем меня-то обманывать?! Три человека там было при восьми лошадях. За Беззубым холмом в распадке укрылись. Тихо сидели, без костров, но мы их все равно выследили. Чужие они здесь — значит, ваши.

Интересные дела… Это точно не мои люди, к тому же число лошадей и людей не сходится: на восемь животных логичнее иметь четверку всадников. А там почему-то трое… Хотя начинаю догадываться, что и четвертый имеется — сидит сейчас в темнице, скучая по конфискованной удавке. Выходит, прав я был в своих предположениях — убийца не местный. Издалека прибыл, специально по мою душу.

Хорек, похоже, ночами не спит — грызет подушку, мечтая, как меня придушат… Ох и неугомонный, гад…

Ладно, вернемся к нашим баранам, а то этот неполноценный фанатик уже поглядывает косо, удивляясь долгой паузе в разговоре.

— Я так понимаю, что должен идти один?

— Да.

— Не верю, что на меня всей толпой не набросятся.

— Никто вас не тронет — все знают, что вам надо драться с Альриком.

— Ага… так я и поверил… не тронут. Альру вон схватили, ни на что не посмотрев.

— Она сама пришла, а вас зовут… приглашают.

— Торап, посмотри мне в глаза и ответь: ты уверен, что никто меня не тронет?

Нехотя покосившись, тот кивнул:

— Да. Вы Альрику нужны. Да и страшно всем теперь. Разлад у нас пошел.

— Что за разлад?

— Альра рассказала, что страж пришел и теперь все будет по-другому. Многие от этих слов обрадовались, но потом… Потом с капища вернулся Альрик и велел ее схватить. Шум поднялся, до драки дело дошло, и он убил двоих наших, кто горланил больше других, и оглушил Альру — ударил ее по голове мечом плашмя. После этого многие в лес убежали, все побросав, а те, кто остался, косятся друг на друга и не решаются ни на что. Я тоже хотел в лес податься, да только сын у меня там, в лагере. Стрелой ему солдаты в ногу угодили, кость повредив, и загнила рана. Еле выжил, и только-только на поправку дело пошло. Лежачий он. Не бросить мне его — последний родной человек остался, а унести сил нет, да никто и не позволит… Сэр страж, вам Альрика не победить. Он сильнее. Но… но если не вы, то совсем плохо получится… Надо что-то делать с этим…

— Что-то не похож ты на его верного человека…

— Да кабы не сын, я бы… Вот куда мне подаваться? И таких, как я, там много… Даже Скрип: уж на что про Тьму вечно проповеди читал — и тот немного притих. Достало всех… Когда же оно закончится… Не так уж много мы грешили, чтобы такое вот наказание получать…

Последние слова Торап произнес еле слышно, абсолютно отчаявшимся голосом. Похоже, мужика и впрямь довело до предела… не удивлен.

Ладно, поговорили, и хватит. Надо решать.

Я не стал созывать военный совет — просто нашел епископа и посвятил его в свои ближайшие планы. Реакция Конфидуса была предсказуемой:

— Дан, простите, конечно, но так как говорим с глазу на глаз, скажу прямо: вы — глупейший глупец.

Попугай при этих словах встрепенулся и нахамил:

— Свиной отброс, ты на кого голос поднял?! — вероятно, Зеленого задело, что епископ не считает его полноценным собеседником.

Усмехнувшись, я погладил птица по голове и ответил честно:

— Конфидус, что глуп, и сам догадываюсь. Но это решение обдуманное. Есть, конечно, минусы, но плюсы перевешивают.

— Как я понимаю, плюсами вы называете хорошее, а минусами плохое? — уточнил епископ.

Опять забываюсь — до сих пор срываюсь на родные понятия, не принятые здесь. Спасибо, хоть не по-русски сказал…

— Да, именно так.

— И чего же, по-вашему, в этом плане хорошего?

— После того как я его поколочу, люди Альрика мгновенно раскаются в своих грехах и позабудут про все темные дела. Это только начало: соберем по лесам остальных — и хорошенько увеличим вашу паству. Насколько я понял из рассказа Рыжей, межгорцы в вопросах религии не слишком рьяно придерживаются догм официальной церкви, и у вас неплохие шансы привлечь их к себе. Священников здесь и раньше нормальных не было, а тут целый епископ появится. Вы их авторитетом сана подавите. В итоге мы получим людей — нам каждый человек дорог, а здесь их, наверное, сотни уцелели. И проблем с нападениями больше не будет — все выжившие межгорцы присоединятся к нам. А если кто-то откажется, то неволить не будем, но и врагом делать не станем — пусть живут где им удобно, поддерживая с нами добрососедские отношения. Мир, благодать, и все это без пролития крови — отличный план.